Тихим, как лицо повешенного, вечером, я шел по городскому парку, пинал опавшие листики и щурился на Луну — в этот раз она выдалась полной, такой полной, что казалось, вот-вот скатится мне за шиворот. Ее холодный, неоновый свет озарял чахлые силуэты акаций и кленов, замерших в ожидании зимы. Руки прозябали в карманах, чувства проникались пейзажем упадка, а в голове толклись опасные мысли о добре и зле.
Alexander Daretsky