Из Книги Сын-Сай-По «Пинцеты Мудрости»
К Наставнику, бывшему тогда судьей, привели пьяного, пойманного на торговой площади. Он буянил и разбил сосуды с вином. Наставник приказал отсечь ему голову. Никто не понял такой строгости. Секретарь Сы спросил:
По утру в столичном морге
Начинался тарарам:
Тех, кто лег не раздеваясь
Разносили по столам.
Я познакомился с красивой и умной девушкой на остановке. Она оказалась положительной, перспективной, продвинутой и жутко занятой. Несмотря на это, мы договорились встретиться вечером, ровно в шесть. Она сказала, что может задержаться на четверть часа, но не больше и не по своей вине. Я записал в блокнот ее имя, время и место встречи. Подошел автобус. Девушка послала мне воздушный поцелуй и исчезла.
Давно это было, очень давно. Сидел это я, сидел, долго сидел. В тундре сидел, на табуретке, совсем один. Потом стал туда-сюда ходить, думаю: съезжу-ка в Питер да и женюсь, может. А чего? Мне собраться — только подпоясаться. Или кого-нибудь подпоясать. Так и сделал. В аэропорт пришел, смотрю, самолетов нет — одни такси. Таксисту сказал: вези в Питер. Быстро, за неделю, довез, но денег много просил, все отдать пришлось. Шибко жадный был. Жадным нельзя быть — такой по тайге долго не ходит.
В полумраке подвала, его взгляд остановился на ноже. Когда-то он резал им мясо. Как давно он не ел мяса… Нищета и старость. Разве есть на свете большее унижение? Страшная мысль — убить Джузеппе, а потом самому свести счеты с жизнью. Много дней в доме нет ни крошки. Шарманка поломана, а старые актерские шутки никому не нужны. Будь он проклят, этот город.
Жил-был на свете мальчик. Рос он веселым карапузом, до тех пор, пока гуляя с папой на окраине города не увидел он вереницу печальных людей.
— Папа, а чего они такие… кислые, а? — поинтересовался он.
Однажды, бродячий уссурийский философ Чуч Хэ присел у подножия скалы, чтобы разделить с самим собой трапезу, разложил на холсте скромный завтрак и огорчился, увидев, что приготовленные яйца испачканы пометом. «Почему куры не моют задницу, перед тем, как несут яйца?» — задумался философ, превратился в гигантского суслика — тарбагана, отправился на ближайший скотный двор, встретил там петуха и учтиво вступил с ним в беседу.
“Найди свою половинку!..”
Предложение на сайте знакомств
Жил-был на свете слепой певец Гомер и смеялся-то он гомерическим смехом, а когда спал или ел, слагал долгие, как полярная чесотка, песни. Однажды взял он в руки кифару-трехрядку, ударил пятками в бубен и запел о том, что-де жило на свете племя Геникандров и были они, по сути, мужчиной и женщиной, напрочь сросшимися в области пупка и о том, как сложно им было ходить по нужде, а уж без нужды и подавно.
Жила-была на свете девушка и любила-то она поэкспериментировать с психотропными таблетками, оставшимися от покойной байбушки, псевдо-маниакального шизо-эпилептоида. От одной комбинации так ее заколбасило — что твое экстази! — а когда она пришла в себя, то была уже лягушкой.
В одном индустриальном королевстве жила-была одинокая Маша. Каждый день вставала она чуть свет, наспех завтракала и, с автобуса на трамвай, с трамвая — на метро, добиралась в Большой Замок на работу. Она приходила раньше всех, раскладывала бумаги, включала компьютер, бралась за телефон… Так пролетал день. Вечером, Маша вставала из-за стола, набивала незаконченными делами сумку и возвращалась домой, в маленькую квартирку на окраине города, где ее ждали верные друзья — пес Лорд и кот Алекс.
Посвящается Эрику Бёрну — психиатру,
Основателю транзактного анализа
Сказки, сказки. Сказки… Был я когда-то малышом, сидел дома, читал книжки и смотрел в окно. В книжках жили веселые поросята и гномы, по небу летали драконы, злые волшебники докучали героям, но в конце сказок все веселились, играли свадьбу, находили сокровища, и добро побеждало зло.
Anteferno
Сахарная страна… разве я не забыл о тебе? Не пил горький напиток забвения, дождевую влагу, что обрушится нынче на город? Кучевые облака на горизонте напомнили мне о тебе. В детстве так хотелось потрогать их рукой, взобраться на летающий остров, плыть в даль, к невиданным странам…
Расскажу я вам сказку про обезьян. Не про тех, что сидят в зоопарке и корчат зевакам рожи. А про тех, что жили давным-давно, и от которых произошли люди, то есть мы с вами.
Расскажу я вам, милые кенгуряточки, сказку. Давно это было, ох, давно! Никто тех времен не помнит. Я и то забывать стал. А началось все так: Господь сотворил мир, земля же оставалась пустынной и безвидной… Но вскоре разлились воды, твердь покрылась плесенью, а потом — зеленью, где и размножились разнообразные твари, преогромных, заметьте, размеров. Земля была молодой — горячей! — а потому стихийные бедствия и катаклизмы случались чуть ли не каждый день, стройные мои гиппопотамчики.
В одном из домов на нашей улице, жил-был Мыш в кладовке. Старый, умудренный опытом, он умел ходить на задних лапах, заложив передние за спину, носил очки, читал газеты и знал счет. Мыш попал в кладовку давно, совсем еще маленьким мышонком. Как-то раз, он выбрался из своей норки и отправился на поиски съестного. В тот день ему не слишком везло. Лишь хорошенько порывшись на кухне, мышонку удалось раздобыть заплесневелый кусочек хлеба. Но едва он решил подкрепиться и присел в уголке, как послышался топот, а за ним — душераздирающий крик: «Мы-ы-ы-шь!» Спасаясь от людского гнева, мышонок бросил добычу и шмыгнул в приоткрытую, невесть куда ведущую, дверь.
Детская страшилка
Жила-была на свете девочка. Отправилась она однажды гулять по двору, нашла у забора коробок, вытряхнула обгорелые спички, положила в кармашек и пошла дальше. Видит — под деревом, черный жук на спине лежит, лапками перебирает. Девочка хотела прутиком его перевернуть, чтоб полз восвояси, но вспомнила про коробок, прищурила глазки, накрыла жука коробкой, надвинула крышку и положила в карман. Сразу ей захотелось об этом жуке кому-нибудь рассказать. Пошла она домой. Жук лапками в коробке скреб да скреб. Увидела девочка на пороге свою бабушку.