— Одеваться нужно как все. Ходить сутулясь. На голову — кепку. Руки в карманы не засовывать. Воротник не поднимать — привлекает внимание… — Пронин пристально рассматривал себя в зеркале старого платяного шкафа. Из шкафа на него смотрел мужчина сорока лет, лысый и грустный. — Маньяк должен улыбаться, — подбодрил себя Пронин. — Вот так. Улыбается, а сам ножичком фук-фук…
Началось все с того, что у Пронина ограбили квартиру. Спустя неделю, его уволили с работы, а еще через неделю от него ушла жена. Сын Пронина служил в армии, а дочь училась в другом городе в университете. Несколько дней подряд Пронин пил, а когда кончились деньги, решил стать маньяком.
— Главное — ни за кем не охотиться, — наставлял себя Пронин, — жертва сама находит своего палача. Если не получится, попробую в другой раз. Я маньяк! Я злой и беспощадный маньяк! Вы, бля, обо мне еще услышите, вы у меня, бля, еще попляшете!
Он засунул в карман старый, оставшийся от дедушки-партизана обрез, погасил свет и вышел из дома. «Самое маньячное время», — Пронин хищно облизнул губы, взглянул на часы и двинулся вдоль темной аллеи. Его окружал тихий осенний вечер. Много лет не гулял он по городу. Дом — работа — дом. Сверхурочные. Командировки. Так — всю жизнь. «Ничего. Теперь погуляю», — усмехнулся он.
Прохожих не было. Пронин свернул в темный проулок, крадучись пересек улицу, прошел из черного в парадное, снова свернул между домами, проскользнул в узкую щель и оказался во дворе, где прошли его юность и детство. «И чего это я сюда пришел», — сердито подумал Пронин. — «Этак меня сразу вычислят и накроют». Он двинулся вдоль обшарпанной стены и осторожно заглянул в окно. Незнакомый мужчина в майке пил на кухне водку. Начал накрапывать дождик.
«Это хорошо», — отметил Пронин. Он снова нырнул в темноту и увидел маленького, трясущегося от холода котенка. Увидев Пронина, зверек отчаянно запищал.
— Ты такой же, как и я, — сказал ему Пронин, — до тебя никому нет дела, — и пошел дальше. Котенок продолжал пищать. Пронин сделал несколько шагов, остановился и повернул назад. Навстречу ему попалась одинокая женщина. Ее усталое лицо напомнило Пронину о жене.
Котенок продолжал пищать. Пронин взял его на руки, посадил за пазуху и привалился спиной к стене. По его щекам потекли слезы. Котенок замурлыкал. «Я же маньяк», — прорыдал сквозь зубы Пронин. «Ты не маньяк, ты — дурак!» — услышал он голос покойного отца. «Работать надо, работать!»
Подошли трое лысых, достали бритвы, попросили закурить. Пронин выхватил обрез. «И без меня хватает», — подумал он, глядя, поверх стволов, в след убегающим лысарям.
Котенок уснул. «Чем же тебя кормить? Дома — шаром покати. Ну, что-нибудь придумаем, — размышлял Пронин, — займусь резьбой, а там посмотрим». Проходя по мосту, он остановился и посмотрел в темную холодную воду. Топиться не хотелось. «Эх, дед, такое ружье испортил», — покачал головой Пронин, бросил обрез в реку, погладил котенка и пошел домой.
© 1995–2025 Alexander Daretsky. All rights reserved.